Соседи по планете: Птицы - Страница 57

Другая крупная колония бескрылых гагарок находилась в Западном полушарии на острове Фане. В конце XVIII века, во время войны американцев за независимость, на этот остров каждое лето приезжали промысловики. Они обставляли дело с американской деловитостью — соорудив каменные загоны, сгоняли туда птиц и спокойно глушили их дубинками. Убитых гагарок ощипывали и вытапливали из них жир. В результате к началу XIX века на острове птицы были полностью уничтожены. Высадившийся на этом острове в 1841 году норвежец Штувитц обнаружил там груды костей, высохших шкурок и осколков яичной скорлупы.

После разгрома колоний на Гайрфугласкере и Фансе количество бескрылых гагарок стало быстро сокращаться во всем мире, и в 1 834 году птица практически исчезла совсем.

Но гагарку продолжали искать: бесследно исчезнувшая птица стала очень высоко цениться коллекционерами, и они готовы были платить за нее большие деньги. И вот в 1844 году один коллекционер назначил особенно высокую цену за тушку бескрылой гагарки. История сохранила имя этого человека, хотя он сделал все, чтобы скрыть его, — Карл Сиемсен. Стали известны и имена убийц, хотя они очень старались остаться инкогнито: Джон Брандссон, Сигурд Илефссон, Кстил Кентилссон.

Известен и день, когда по заданию Сиемсена были убиты две последние бескрылые гагарки: 3 июня 1844 года.

Совсем недавно тысячи трупов этих птиц гнили на берегах островов, теперь шкурки их стоили бешеные деньги. И не только шкурки: за скорлупу яйца бескрылой гагарки обещали золота в тридцать раз больше, чем весила сама скорлупа. Но никому не удалось разбогатеть на этом. Не только птиц — не могли найти даже скорлупы их яиц!

А в 1909 году зоологи обещали награду тому, кто укажет место гнездования пары других птиц, о которых Роберт Мак-Кланг писал: «Множества их казались столь же неистощимыми, как капли воды в океане, как песчинки на его берегах. Когда их гигантские стаи взмывали ввысь, они заслоняли солнце и неисчислимые крылья поднимали настоящий ветер. Час за часом они проносились в вышине, вызывая благоговение перед изобилием природы, какого нам уже никогда не увидеть. Вот что такое были странствующие голуби в былые дни».

А за сто лет до того, как была объявлена награда нашедшему пару голубей, натуралист Александр Уилсон (Вилсон) видел стаю, которая, по его оценке, имела полтора километра в ширину и 380 километров в длину. Учитывая скорость полета птиц и время, когда над одной и той же точкой пролетел первый голубь стаи и последний, Уилсон пришел к выводу, что в стае было более 2 миллиардов птиц.

Другой зоолог определил, что в лесу, на площади в 2200 квадратных километров, гнездилось не меньше 1 36 миллионов голубей. Есть и другие данные о численности стай и колоний. И все они могут быть записаны семью-восемью и даже девятью-десятьюзначными цифрами. Когда стая голубей пролетала над каким-нибудь районом, то казалось, что наступала ночь, когда они останавливались на ночлег, на деревьях в лесу не хватало сучков, и птицы устраивались в несколько ярусов на спинах друг друга. Нередко даже толстые сучки ломались под тяжестью голубей, а ведь каждый из них весил не так уж и много — граммов 200–250.

Казалось, этим птицам не страшны никакие превратности судьбы: несмотря на огромное количество пищи, которая требовалась таким стаям, голуби не испытывали в ней недостатка — они питались желудями и семенами деревьев, а лесов на пути их странствий было достаточно. Охотники, казалось бы, тоже их не страшили — разве можно уничтожить такое количество птиц?

Но XIX век стал роковым для странствующих голубей, а в начале XX века была уже обещана награда (1500 долларов) за пару этих птиц. Но доллары, как и золото за скорлупу бескрылой гагарки, никто не получил.

Американские индейцы давно уже знали, что мясо странствующих голубей вкусно. Однако индейцы знали и законы природы: они не охотились в период гнездования, а в другое время добывали лишь столько птиц, сколько нужно было для еды. Белые поселенцы на знали или не хотели знать никаких законов. К тому же легкость охоты на голубей была просто необычна: выстрелив в стаю, невозможно было промахнуться. И даже не надо стрелять — достаточно иметь жердь, весло или хотя бы палку. Птицы летели низко, и сбивать их ничего не стоило. Сбивали сотнями, тысячами, десятками тысяч за один только пролет над каждым поселением. Когда голуби пролетали над фортами, солдаты заряжали пушки картечью, чтобы одним выстрелом обеспечить ужин целой казарме.

Фермеры около своих ферм натягивали огромные сети, били птиц досками, камнями, рыбаки сшибали их веслами. На всей трассе пролета голубей заготавливали тысячи бочек для засолки мяса этих птиц.

Гурманы ценили мясо молодых голубей, особенно птенцов, которые были очень жирными. Когда эта «мода» распространилась, появились специальные отряды охотников, которые добывали птенцов (они же стоили гораздо дороже — богатые гурманы не скупились!). Эти отряды отправлялись на места гнездования птиц, выжидали, когда в гнездах появлялись птенцы, и длинными шестами сбивали на землю гнезда. А часто просто срубали дерево, чтобы овладеть сразу многими гнездами.

Нередко случалось, что люди не могли или не хотели собирать всех убитых взрослых птиц и птенцов. Тогда на место побоища выпускали свиней, чтобы они откармливались голубиным мясом.

О масштабах уничтожения этих птиц свидетельствует хотя бы такая цифра: весной 1851 года в Нью-Йорк по железной дороге было доставлено 74 тонны мяса голубей, убитых лишь в двух районах штата. В штате Мичиган за один охотничий сезон добывалось 15 миллионов птиц.